Парадоксальным образом критическая история драмы «Гроза» началась еще до ее появления – с момента публикации статьи Н.А. Добролюбова «Темное царство» [1], первая часть которой появилась в июльском номере «Современника» за 1859 год. Статья выдающегося критика и убежденного демократа сочетала в себе литературоведческий разбор произведений Островского и яркое публицистическое высказывание, обличающее домостроевские порядки патриархального купечества: деспотизм и произвол – одних, и бесправие и безволие – других.
Статья вызвала огромный резонанс в обществе! Глубоко взволновала она и самого Островского: хотя прямых свидетельств об этом почти не осталось, но сохранившиеся архивные материалы дают исследователям основание считать, что для Островского статья Добролюбова стала огромной нравственной поддержкой [2]. Более того, многие литературоведы уверены, что суждения и оценки, содержащиеся в «Темном царстве», самым непосредственным образом повлияли на некоторые страницы «Грозы», над которой Островский работал как раз в то время, когда эта статья была опубликована [3].
В результате, вместо очередной комедии или сатирической пьесы из-под пера драматурга появляется острая социальная драма, перерастающая в трагедию. В конце 1859 года «Гроза» ставится на театральных подмостках Москвы и Петербурга; в 1860 году опубликован текст пьесы.
Сразу же, с премьерных показов, пьеса становится объектом пристального внимания рецензентов. Хотя первые отзывы, в основном, были посвящены анализу театральных постановок, их художественной ценности, практически сразу в обществе разворачивается и социально значимая, временами политически окрашенная дискуссия, в центре которой были сюжет и герои «Грозы». По ее поводу высказались многие известные современники Островского – Л.Н. Толстой, А.А. Фет, И.С. Тургенев, М.С. Щепкин… Это были разнозаряженные, противоположные суждения и оценки. Яркой иллюстрацией ожесточенных споров, вылившихся в том числе и на страницы личной переписки, может служить эмоциональное письмо Тургенева к Фету за 28 ноября 1859 года, отрывок из которого приводит в своей книге «Гроза» А.Н. Островского» видный литературовед А.И. Ревякин: «Фет! Помилосердствуйте! Где было Ваше чутье, Ваше пониманье поэзии, когда Вы не признали в «Грозе» (Островский читал ее у меня вчера) удивительнейшее, великолепнейшее произведение русского, могучего, вполне овладевшего собою таланта? Где Вы нашли тут мелодраму, французские замашки, неестественность? Я решительно ничего не понимаю – и в первый раз гляжу на Вас (в этого рода вопросе) с недоуменьем. Аллах! Какое затменье нашло на Вас?»[4, с. 231].
Высоко оценил «Грозу» замечательный русский писатель и тонкий критик И.А. Гончаров [5]. Поставив пьесу на первое место во всей русской драматургии, он отметил заслугу Островского и в мастерском развитии сюжета, и в «законченности характеров», «выхваченных прямо из среды народной жизни», и в своеобразии языка героев, и в показе широкой картины «русского современного народного быта». В том числе благодаря этому отзыву Гончарова Академия наук в сентябре 1860 года удостоила Островского Уваровской премии, высшей в то время награды за драматические произведения.
Значительно позже, в 1882 году, в письме к Островскому автор «Обломова» и «Обрыва» напишет: «Вы один достроили здание, в основание которого положили краеугольные камни Фонвизин, Грибоедов, Гоголь. Но только после Вас мы, русские, можем с гордостью сказать: «У нас есть свой русский, национальный театр». Он, по справедливости, должен называться «Театр Островского» [6].
В 1860 году выходит программная, популярная, особенно в среде демократически настроенной молодежи, статья Добролюбова «Луч света в темном царстве» [7], само название которой становится крылатым выражением. В ней автор развивает свою идеологему, в рамках которой главная заслуга Островского – обличение «темного царства». Добролюбов восторженно отзывается и о самой пьесе, видя даже в ее драматической развязке нечто «освежающее» и «ободряющее», и о ее главной героине. Мечтавший о революционных изменениях в стране, он признал в Катерине прототип человека будущего. Человека хоть и «слабого и терпеливого», но с чувством собственного достоинства, способного на протест, стремящегося «к красоте, гармонии, довольству, счастью», находящего в себе «решимость покончить с этой гнилою жизнью во что бы то ни стало!»
Против «остроумных теорий» Добролюбова выступил известный русский поэт, литературный и театральный критик А.А. Григорьев, опубликовавший в четырех номерах журнала «Русский мир» за 1860 год свою статью «После «Грозы» Островского. Письма к Ивану Сергеевичу Тургеневу» [8]. Для Григорьева, который обожал Островского и был тонким ценителем его творчества, драматург был не «карателем самодурства» и «безобразий», а прежде всего «живописцем» русского быта, «истинно народным писателем». Под народностью Островского Григорьев «разумел объективное, спокойное, чисто поэтическое, а не напряженное, не отрицательное, не сатирическое отношение к жизни». Другими словами, художественное, эстетическое, национальное в произведениях Островского для Апполона Григорьева было важнее социального. Воспевая, например, «небывалую доселе ночь свидания в овраге, всю дышащую близостью Волги, всю благоухающую запахом трав широких ее лугов, всю звучащую вольными песнями, «забавными», тайными речами…», Григорьев восклицает: «Это ведь создано так, как будто не художник, а целый народ создавал тут!» [8, с. 244].
В том же году появляется еще одна примечательная критическая статья о «Грозе» [9]. Ее автор, известный писатель и крупнейший исследователь старообрядчества П.И. Мельников-Печерский, соглашаясь с «замечательным во многих отношениях разбором» Добролюбова, все же «лучом света в темном царстве» считает не Катерину, а «прекрасного» Кулигина. С ним связал свои надежды писатель, ему посвятил развернутый эпизод в своей статье.
А вот блестящий полемист Д.А. Писарев, хотя и с опозданием, выступил с решительными возражениями Н.А. Добролюбову. В своей статье «Мотивы русской драмы» [10], появившейся в 1864 году, он назвал «Луч света» «ошибкою со стороны Добролюбова». Главный его аргумент: «…ни одно светлое явление не может ни возникнуть, ни сложиться в «темном царстве» патриархальной русской семьи, выведенной на сцену в драме Островского». Разбирая личность Катерины, оценивая ее поступки, Писарев подчеркивает ее глубокую эмоциональность, даже экзальтированность: «вся жизнь Катерины состоит из постоянных внутренних противоречий; она ежеминутно кидается из одной крайности в другую; она сегодня раскаивается в том, что делала вчера, и между тем сама не знает, что будет делать завтра; она на каждом шагу путает и свою собственную жизнь, и жизнь других людей; наконец, перепутавши все, что было у нее под руками, она разрубает затянувшиеся узлы самым глупым средством, самоубийством…»
Одну из самых глубоких и оригинальных статей о «Грозе» [11] написал старший брат Ф.М. Достоевского, писатель, журналист М.М. Достоевский. Он тоже увидел главную причину трагедии не в «жестоких нравах» провинциального Калинова, не в «домашнем деспотизме», а только в психологических, личностных особенностях главной героини, она – «жертва собственной чистоты и своих верований». «Для такого характера, как Катерина, обстановка ничего не значит…», – пишет автор статьи. И делает вывод: «Жизнь Катерины разбита и без самоубийства. Будет ли она жить, пострижется ли в монахини, наложит ли на себя руки – результат один относительно ее душевного состояния».
Такова, в самых общих чертах, суть полемики, развернувшейся вокруг «Грозы» в первые годы ее бытования. Советское литературоведение, определив пьесу как вершинное произведение Островского, многообразием прочтений уже не отличалось: «Советские исследователи Островского выступали, как правило, верными хранителями и защитниками добролюбовского истолкования «Грозы» [4, c. 262]. С различными интерпретациями драмы, различными оценками ее героев широкая публика смогла познакомиться только в конце 1980-х – начале 1990-х гг.
В целом, после «Грозы» появился огромный, неиссякаемый до сих пор, поток критической литературы – рецензии, статьи и отзывы о самой знаменитой, хрестоматийной драме Островского столь многочисленны, что их изучение можно было бы отнести к отдельному направлению в литературоведении и театральной критике.
Ссылки на документы из фондов ККУНБ им. А.С. Пушкина:
1.Добролюбов Н. А.
Темное царство // Добролюбов Н. А. Литературная критика : в 2 томах. Т. 2. Ленинград : Художественная литература, 1984. С. 6–149.
2.Лакшин В.
Об отношении Островского к Добролюбову : по новым материалам // Вопросы литературы. 1959. № 2. С. 192–195.
3.Холодов Е.
Островский читает «Тёмное царство»// Вопросы литературы. 1962. № 12. С. 95–100.
4.Ревякин, А. И.
«Гроза» А. Н. Островского. Москва : Учпедгиз, 1962. 335 с.
5.Гончаров И. А. Отзыв о драме «Гроза» Островского // Гончаров И. А. Литературно-критические статьи и письма. Москва : Гослитиздат, 1938. С. 223–224.
6.Гончаров И. Собрание сочинений в 8 томах. Том 8. Москва, 1955. С. 491–492.
7.Добролюбов Н. А.
Луч света в темном царстве // Добролюбов Н. А. Литературная критика : в 2 томах. Т. 2. Ленинград : Художественная литература, 1984. С. 337–418.
8.Григорьев А. А.
«После «Грозы» Островского. Письма к Ивану Сергеевичу Тургеневу» // Григорьев А. А. Искусство и нравственность. Москва, 1986. С. 229–261.
9.Мельников-Печерский П. И. «Гроза». Драма в пяти действиях А. Н. Островского // Драма А. Н. Островского «Гроза» в русской критике : сборник статей. Ленинград : Издательство Ленинградского университета, 1990. С. 99–121.
10.Писарев Д. А.
Мотивы русской драмы // Драма А. Н. Островского «Гроза» в русской критике : сборник статей. Ленинград : Издательство Ленинградского университета, 1990. С. 251–280.
11.Достоевский М. М.
«Гроза». Драма в пяти действиях А. Н. Островского // Драма А. Н. Островского «Гроза» в русской критике : сборник статей. Ленинград : Издательство Ленинградского университета, 1990. С. 141–160.
Обзор подготовила
Н.Н. Волкова,
главный библиограф информационно-библиографического отдела
